еперь обратимся к третьему чуду Ростова Великого – знаменитым ростовским звонам. Использование колокольного звона в христианских обрядах началось еще в IX в. На Руси привозные колокола появились в XI в., а собственные начали изготовляться в XIII в. Звоном вечевого колокола собирали верующих на богослужение, сопровождали крестный ход, набатным колоколом подавали сигнал тревоги. В связи с широким применением колоколов появилась необходимость строить специальные здания для их подвески – колокольни. В христианской церкви первые колокольни появились в Риме – при базиликах святого Иоанна Литеранского и святого Петра. На Руси, как принято считать, колокольни начали строить в XIV в. Со временем колокольный звон стал неотъемлемой частью церковных обрядов.
Есть разница между колокольным звоном в католичестве и в православии: в соборах Западной Европы раскачивают сам колокол, а в православных церквах – подвешенный внутри язык, что позволяет звонарям играть разнообразные мелодии. Так, звон в один колокол или в несколько поочередно называется в православии благовестом, в несколько колоколов одновременно – трезвоном. Развитию колокольного звона на Руси способствовало и то, что в православных церквах не используются такие музыкальные инструменты, как орган в католических соборах.
В России был создан самый большой колокол – Царь-колокол в Московском кремле весом свыше 200 тонн. Но главное другое – именно в России колокольный звон со временем, благодаря разнообразию колоколов и творческим способностям русских звонарей, превратился в настоящее искусство. В этом отношении ростовские звоны – явление уникальное.
В 1894 году в приложении к журналу «Нива» И.Эйзен писал в историческом обзоре, посвященном истории колокольного звона:
«Православная Русь еще исстари славилась своими колоколами, и во всей Европе признано, что не только самые огромные, по своим размерам и виду, но и самые замечательные по красоте тона колокола существуют именно у нас, в России. Но совершенно особо от всех русских колоколов стоят ростовские, звоны которых давно знамениты у нас. Это замечательнейшие и оригинальнейшие наши звоны. Они производятся на Успенской соборной колокольне целым рядом колоколов, вылитых по предложенному плану в XVII веке, с известным определенным звуком, так что могут производить звоны музыкально-правильные в гармоническом отношении».
Это только на первый взгляд кажется, что конструкция колокола очень проста – «музыкально-правильные в гармоническом отношении» звуки колокол может издавать только при строгом соблюдении размеров и пропорций его трех основных частей: тулова, системы крепления и языка.
Тулово состоит из трех частей: крыши, верхней части (в виде усеченного конуса) и нижней ударной части (в форме раструба). Расстояние от края крыши до нижнего края колокола по прямой называется вышиной. В крышу внутри колокола вваривается кольцо для крепления языка. Место, где тулово начинает расширяться, – пояс. Над крышей колокола возвышается выступ под названием сковорода. Место удара языка о тулово – бой. Толщина стенки тулова в этом месте – толщина боя. Звуковым кольцом называется окружность, по которой тулово принимает удары языка.
Система крепления колокола к подвесной балке состоит из маточника в виде усеченного четырехгранного конуса. К маточнику прикреплены 4 или 6 проушных петель.
Длина, форма и масса языка тоже играют свою немалую роль в благозвучности колокола. Свои требования предъявляются к конструкции колокольни, подвесной балки, к материалу ремней, к которым колокол крепится к балке. Я уж не говорю о составе колокольной меди – некоторые ее секреты до сих пор остаются нераскрытыми. Кстати, на Руси колокола делали не только из меди, но и из железа и чугуна.
Короче говоря, если свести все цифровые данные колокола в таблицу, то она получится не намного меньше таблиц, которые используются при изготовлении скрипок.
«На своем дворишке лью колоколишки, дивятся людишки», – писал в одном из писем своему другу, князю Михаилу Темкину, митрополит Иона Сысоевич, по замыслу и под руководством которого был возведен Ростовский кремль. Фраза звучит шутливо, но замысел возвести в кремле звонницу и его исполнение были поистине гениальными. Во-первых, была учтена близость озера, которая усиливала акустику колокольных звонов, разносившихся на расстояние до 18 километров. Во-вторых, от трех пролетов, где висели колокола, до земли в здании звонницы находятся пустоты, выполняющие роль резонаторов. В-третьих, само производство колоколов имело в Ростове такой высокий уровень, которому нет примера ни в отечественной, ни в мировой культуре.
М.Н.Тюнина писала по этому поводу: «Только природным даром подлинного гения можно объяснить изумительные результаты труда русских умельцев-литейщиков, которые, не зная ни законов механики, ни формул высшей математики, еще только готовя форму для литья, опоку, точно представляли, как будет звучать отлитый колокол. И если до сих пор мир с восхищением повторяет имя Страдивариуса, руки которого создали певучие, чудесные скрипки, не заслуживают ли того же наши русские мастера-самородки: Флор Терентьев, Филипп и Киприан Андреевы, Емельян Данилов?» Ответ на этот вопрос однозначный – конечно, заслуживают.
Флором Терентьевым в 1689 году был отлит самый большой колокол Ростовской звонницы – «Сысой», названный так по имени отца митрополита Ионы Сысоевича. Вес колокола 32 тонны. «Колокол этот имеет то достоинство, что, кроме основного тона «до», дает еще верхний гармонический тон, составляющий чистую большую терцию, соответствующую ноте «ми», находящейся между 3 и 4 линиями нотной системы с ключевым басом. Этот верхний тон – большая терция «ми» – становится необыкновенно слышной тогда, когда мы удаляемся от колокола во время благовеста в него», – писал упомянутый выше И.Эйзен.
Специально для «Сысоя» через несколько лет после завершения строительства трехпролетной звонницы к ней был пристроен четвертый пролет. Подобные звонницы сооружались в Новгороде, Суздале, Костроме, Московском кремле, однако мировая слава выпала лишь на долю Ростовской звонницы. Но ее окончательное архитектурное и музыкальное решение сложилось не сразу. Пристрой четвертого пролета под «Сысой» свидетельствует, что первоначальный замысел Ионы Сысоевича был более скромным, самым большим колоколом должен был стать, вероятно, «Полиелейный» колокол, весивший 16 тонн. Он был отлит в 1683 году. Согласно имеющейся на нем надписи славянской вязью его отлил мастер Филипп Андреев с сыном Киприаном.
Опять обратимся к статье И.Эйзена: «Тон этого колокола соответствует ноте «ми», находящейся на первой добавочной снизу линии нотной системы с басовым ключом, и составляет большую терцию основного тона «до», издаваемого первым большим колоколом».
За год до «Полиелейного» Филипп Андреев отлил колокол «Лебедь» весом в 8 тонн. «Так как этот колокол весьма звучный, то и носит названия «Лебедя», – писал И.Эйзен. – Тон его соответствует ноте «соль», находящейся на первой линии нотной системы с басовым ключом и составляет чистую квинту основного тона «до», издаваемого первым колоколом... Колокола эти и доселе удивляют всех как своей громадностью, так еще более своим благозвучием и согласием между собой, или гармонией. Тоны этих трех больших колоколов составляют приятный мажорный аккорд, который почти нисколько не уклоняется и от требований акустики».
Четвертый колокол «Голодарь», перелитый уже в 1856 году, и не в Ростове, а в Ярославле, весит 2,7 тонны. Назван так потому, что в него благовестят в Великий пост. На колоколе сделаны четыре рельефных изображения: Владимирской Божьей Матери и ростовских чудотворцев Леонтия, Исаии и Игнатия.
Раньше всех, в 1654 году, мастером Емельяном Даниловым был отлит пятый колокол «Баран» весом в 1,28 тонны. И.Эйзен так объяснил происхождение его названия: «Ввиду того, что вопреки законам акустики он производит на 18 колебаний менее, при одновременном звучании с двумя колоколами слышны бывают 9 дрожаний в секунду. Дрожание это несколько напоминает блеяние, почему, вероятно, означенный пятый колокол и получил название «Барана»…
Шестой колокол называется «Красным» потому, вероятно, что звук его в сравнении со звуками смежных колоколов – пятого «Барана» и седьмого, называемого «Козлом», гораздо приятнее и правильнее... Седьмой колокол чрезвычайно разноголосит с другими колоколами, или, вернее, козлогласит, почему и называется «Козел».
Всего на звоннице сначала было укреплено 13 колоколов: кроме перечисленных выше, два «Зазвонных», «Ясак», которым давали знак звонарям о начале звона, остальные безымянные. По воскресеньям и в праздничные дни звон производился во все колокола и всеми находящимися при звоннице пятью звонарями.
Свои названия звоны получили по именам тех, кто их «установил»: Ионинский – в честь Ионы Сысоевича, Григорьевский (или Егорьевский) – в честь Георгия Дашкова, управлявшего Ростовской епархией с 1718 по 1731 год, Акимовский – в честь архиепископа Иоакима (1731–1741). Были еще звоны Ионафановский, Красный, Будничный, который исполнялся всего в пять колоколов и одним звонарем. Для Ионафановского звона, сочиненного А.А.Израилевым, первым сделавшим нотную запись звонов и камертоны на каждый колокол, во второй половине XIX века пришлось изготовить еще два колокола, и их стало 15.
«Народная память сохранила до наших дней имена старых музыкантов-умельцев, подлинных виртуозов колокольного звона: Сергея Флегонтовича Урановского, Федора Тихоновича Балмасова, Ильи Александровича Федорова, Вячеслава Герасимовича Хмельницкого», – писала в своей книге «Ростов Великий» Марья Николаевна Тюнина, немало сделавшая для того, чтобы в 1987 году, когда отмечалось 1125-летие Ростова, после многолетнего перерыва опять зазвучали Ростовские звоны.
Еще раз вспомним строку из письма Ионы Сысоевича Михаилу Темкину: «На своем дворишке лью колоколишки, дивятся людишки». Дивиться было чему – отливка колоколов является сложным технологическим процессом. К сожалению, Иона Сысоевич не оставил в письме его подробного описания, но есть возможность представить, как он происходил, из другого источника.
В 1898 году в «Ярославских епархиальных ведомостях» была опубликована статья священника церкви села Георгиевское на Лехти Н.Мирова об отливке колокола в 400 пудов. Сделаем из нее несколько отрывков, в некоторых местах пересказав содержание своими, более доступными словами…
Сначала был построен сарай, разделенный на две половины: в одной вырыли яму для формы, в другой установили печь и котел для варки меди. В яме сложили бут под форму. Сама форма состоит из трех частей – трех слоев: болвана, тела и рубашки. Болван – средний слой – заменяет собой пустое пространство внутри колокола. Тело – второй слой – заменяет сам колокол. Рубашка – верхний слой. Каждый слой отглаживается и натирается салом, чтобы один слой не прилип к другому.
Сначала начинают класть, естественно, болвана, потом тело, затем рубашку. Для получения на колоколе изображений и надписей их делают из воска и накладывают на тело. После этого на тело накладывают рубашку. Для этого сначала кисточкой покрывают восковые изображения негустой смесью из глины и толченого кирпича, потом просушивают, опять намазывают. В течение недели образуют таким образом слой толщиной с палец. Затем этот слой обмазывают глиной с кирпичами, плотно обвязывают кругом проволокой и опять обмазывают глиной.
Когда рубашка готова, ее поднимает вверх, на внутренней стороне все изображения и надписи отобразятся, а сами восковые формы уже растаяли, когда просушивалась форма.
Затем тело отбивают от болвана, а рубашку опять опускают. Таким образом, остаются только болван и рубашка, а на месте тела образуется пустое пространство, которое и должно заполниться медью. Накладывают форму для ушей, всё это заваливается землей и тщательно утрамбовывается.
В форму сделаны 3 отверстия – одно для тока меди, а два других (отдушины) для выхода воздуха из формы во время литья. От котла с расплавленной медью проводится желоб к форме.
Все эти работы сопровождаются благословениями священника. Когда колокол был поднят из ямы и очищен (эта работа продолжалась больше двух недель), был назначен день подъема колокола на колокольню. Перед самым подъемом священники произнесли два поучения: о значении церковных колоколов и о влиянии, которое производит на душу христианина звон церковного колокола. Затем состоялся крестный ход, колокол был повешен на место. «Многие поспешили на колокольню, – пишет Н.Миртов, – чтобы стать под первый звон нового колокола. Народ верит, что кто станет под первый звон, тот совсем избавится от головной боли».
Верующие люди приписывают колокольному звону способность отгонять «нечистую силу» и болезни, прекращать стихийные бедствия. Возможно, в чем-то они и правы. Но что бесспорно, так это способность колокольного звона будить нашу историческую память. Под величавые звуки ростовских колоколов как бы оживает ростовская история: славная, трагическая, поучительная...
