ак и по всей России, свержение царской власти не вызвало в Ростове особых волнений. Противостояние началось позднее – когда в городе появились два органа власти: Комитет общественной безопасности и Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. 18 декабря 1917 года в гостинице «Лион» Совет принял решение об установлении в городе и уезде советской власти, о роспуске Комитета общественной безопасности, а заодно органов, оставшихся с царских времен: городской думы, управы, земства. Более острым, чем с представителями бывших господствующих классов, было противостояние коммунистов с меньшевиками и эсерами.
За всю послереволюционную историю Ростов только один раз мог представлять угрозу советской власти, да и то эта возможность практически осталась неиспользованной. Я имею в виду июль 1918 года, когда вспыхнул Ярославский мятеж. В 1977 году ученики Семибратовской средней школы встретились с местным жителем Николаем Алексеевичем Бубновым и записали его воспоминания о событиях 1918 года. Этими воспоминаниями мы и воспользуемся, чтобы восстановить еще одну страницу ростовской истории…
Житель деревни Исады Николай Алексеевич Бубнов в годы первой мировой войны служил на Западном фронте, был избран депутатом Сибирского осадного тяжелого полка, членом бюро Совета народных комиссаров Западной области, который командировал его на Первый Всероссийский крестьянский съезд при Государственной думе в Петрограде. Здесь слушал выступления Зиновьева, Каменева, Чернова, Спиридоновой. В перерывах съезда, собираясь в комнате № 5 фракции большевиков, говорили о необходимости ехать по домам и устанавливать Советскую власть на местах. Так после четырех лет мотания по фронтам Николай Алексеевич вернулся в родную деревню Исады Приимковской волости.
Земское волостное правление находилось тогда в селе Макарово, председателем правления состоял бывший священник села Гвоздево Соколов. После разговора Н.А.Бубнова с руководством правления было принято решение о его роспуске и созыве общего волостного собрания для организации Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Агитируя за явку на собрание, Н.А.Бубнов обошел 17 деревень волости, где проводил первоначальные выборы – по одному депутату от каждого селения. Состоявшимся в Макарове собранием выбранных депутатов был избран волисполком в составе И.А.Ушакова (председатель), В.М.Носкова, М.П.Прохорова, Савинова, Панчехина, Н.А.Бубнова.
Весной 1918 года Николай Алексеевич был назначен комиссаром юстиции Ростовского уездного исполнительного комитета. «И сейчас не верится, что парень из крестьянской семьи, кончивший 4 класса земской школы, – и вдруг юрист, да еще комиссар!» – вспоминал позднее Николай Алексеевич в беседе со школьниками. Большую часть времени выполнял поручения исполкома по городу и уезду, одновременно занимал должность коменданта пункта по надзору за военнопленными при станции Семибратово. Опять обратимся к воспоминаниям Н.А.Бубнова:
«Председателем УИК был эсер Минин-Дмитриев, бывший прапорщик. Члены УИК: Пашкевич – меньшевик, провизор городской аптеки; Николаев – военком; Мороховец – меньшевик, бывший поручик; Комиссаров – эсер, депутат от деревни Нажеровка, из торговцев Питера, хороший оратор; Подымаха был очень популярен; Чехонин – коммунист; Тимофеев – от рабочих фабрика «Рольма», коммунист; Еремеев – железнодорожник; Разин – комиссар гарнизона офицеров; Володя Курский – идейный партиец, активный и верный товарищ; Додонов, Чикин… Вот все, кого я знал и помню».
В июне в Ростовский исполком пришел ходок из села Фатьяново с сообщением о якобы происшедшем там кулацком мятеже. По решению исполкома Н.А.Бубнов, как выходец из крестьян, был командирован в село с особыми полномочиями. Предлагали взять оружие, но он решил обойтись без него. На следующий день с ходоком направился в Фатьяново. «Там нас уже ждали, – вспоминал Н.А.Бубнов. – Толпа митингует, много котелков и шляп – это бывшие торговцы из столицы. Встаю на стол, говорю: «Вот я, товарищи, один и без оружия, ваш ходок может это подтвердить. Я крестьянин из Семибратова, прибыл с поручение исполкома разобраться в ваших обидах и помочь».
После долгих споров, пререкания и жалоб на некоторых членов сельсовета, замешанных в пьянстве и вымогательстве, было принято решение организовать новые выборы, неугодных вывести из состава сельсовета и выбрать делегата для работы в уездном исполкоме.
На предстоящий в июле 1918 года съезд Советов в Москву должен был ехать председатель Ростовского исполкома Минин-Дмитриев, поэтому возник вопрос о его временной замене. Проголосовали за Н.А.Бубнова, так он начал работать в кабинете. Пятого июля, поздно вечером, в кабинет председателя исполкома, разместившегося в бывшей гостинице «Лион», ворвался эсер Комиссаров, долгое время не появлявшийся в исполкоме. Николай Алексеевич вспоминал: «Вижу – сильно возбужден, подходит к столу и требует: «А ну, товарищ Бубнов, уматывай отсюда, власть перешла к нам. В Москве ЦК и Ленин арестованы, есть «молния» по телеграфу». Требую к себе начальника почты, отвечают – сбежал. Входит дежурный с телеграфа, подает телеграмму. Комиссаров ждет. У меня на столе наган, подвигаю его поближе. Вижу – в коридоре стоит рабочий с винтовкой, догадываюсь – прислал с фабрики Тимофеев. Читаю телеграмму: «Всем! Всем! Час назад пущена с провокационной целью телеграмма поднявших мятеж эсеров. Не верить! Оставаться на местах! Ульянов (Ленин)».
Утром стало известно о белогвардейском мятеже в Ярославле. Сразу же был собран митинг, организована выдача оружия, выставлены заставы на дорогах в город, по улицам направлены патрули. Из рабочих фабрики «Рольма» и цикорного завода сформированы отряды и направлены в Ярославль. По железной дороге постоянно курсировал маневровый паровоз. Военкомат провел изъятие оружия у населения. «Приносят и ко мне в кабинет: шашки, ножи, старинные пистолеты, – вспоминал Н.А.Бубнов. – Людей не хватает. Часто забегают Тимофеев и Еремеев, выносим решение: изолировать всех проживающих в городе офицеров, не исключая и старика-генерала Судьбина. По городу ползут тревожные слухи. Вот уже десять суток без сна. Зовут на станцию железной дороги. Не доходя до хлебозавода, на пустыре, из-за угла выходят двое. Скорее чувствую, чем вижу взмах руки, удар пришелся по шее. Очнувшись, вижу рядом березовый катыш. Не помню, как дошел обратно. Вызванный утром городской врач Шатский установил ушиб позвоночника в области шеи, с потерей движения. Решили отправить в деревню, к отцу, и тот же маневровый паровоз отвез меня в Семибратово».
После выздоровления Н.А.Бубнов некоторое время работал в исполкоме Приимковской волости, в апреле 1919 года с Ростовским рабочим ударным батальоном отправился на фронт. В Симбирске получил назначение в Латышский гаубичный артдивизион 26-й стрелковой дивизии, вместе с которым, преследуя армию Колчака, дошел до Иркутска.
