торое чудо Ростова Великого – ростовская финифть, история которой, на наш взгляд, менее известна, чем история Ростовского кремля, поскольку имеет более глубокие корни…
В книге «Ростовская финифть» (Москва, 1993) ростовский художник А.Е.Зайцев так объясняет, что такое финифть:
«Это особый вид прикладного искусства, в котором используется, как основной, материал в виде стеклообразной массы, окрашенной окислами металлов. Так, золото дает в сплаве со стеклом рубиновый цвет, кобальт окрашивает стекло синим цветом, а медь – зеленым. Живопись, выполненная на финифти, обжигается в муфельной печи при температуре около 800 градусов. При этом эмалевая основа расплавляется, а краски погружаются в нее и при остывании оказываются накрепко сплавленными с основой».
Не известно, кто и когда первым начал заниматься в Ростове финифтяной живописью, получившей название «ростовская финифть». По одним сведениям ростовцев обучил финифти итальянский художник, который при Анне Иоанновне, правившей с 1730 по 1740 год, расписывал один из ростовских храмов. Однако ростовский мастер по финифти К.А.Фуртов в изданной в 1877 году книге «Финифтяное производство» утверждал, что оно было освоено ростовскими мастерами в Москве, в начале XVIII века.
Наконец, по третьей версии финифть пришла в Россию из Западной Европы. Сначала ее освоили украинские и белорусские мастера, основавшие свои мастерские в Сольвычегодске, где им покровительствовали бояре Строгановы, и в Москве, при Оружейной палате, обслуживавшей царский двор. И только потом финифть появилась в Ростове, где местные мастера и раньше, в течение веков, работали с эмалью, так что освоить финифтяную технику для них не составило труда.
Все эти версии имеют право на существование, но есть свидетельство, которое подвергает их сомнению. Дело в том, что в Ипатьевской летописи в записи за 1175 год (на другой год после гибели Андрея Боголюбского) упоминается «финипт», которой, наряду с иконами и златом, украсил только что возведенную церковь великий князь Андрей Суздальский – внук Владимира Мономаха. Ростов входил в это время в Ростово-Суздальское княжество, совсем недавно он еще был стольным городом, поэтому здесь жили и работали опытные зодчие и художники, обслуживавшие великокняжеский двор. С учетом последующей истории финифтяного производства, центром которого стали не Москва, не Сольвычегодск, а Ростов, естественно предположить, что именно здесь и зародилась русская финифть, которой была украшена упомянутая в Ипатьевской летописи церковь.
Другой вопрос – при каких обстоятельствах финифтяное производство возникло в Ростове?
И здесь, на наш взгляд, следует обратиться к истории возникновения Ростовской епархии. Вспомним: первыми ростовскими епископами были греки Феодор и Илларион, появившиеся здесь в конце X столетия. «Эти пастыри недолго оставались в чуждой для них земле и удалились восвояси», – писал А.А.Титов, так и не сказав главного – что они, по сути, были изгнаны из Ростова язычниками. Но вряд ли Феодор и Илларион прибыли в Ростов без сопровождения тех, кто должен был помочь им в создании Ростовской епархии.
Можно предположить, что с ними были и книжники, которые помогали в миссионерской деятельности, и зодчие, и художники, которым предстояло построить и украсить первые христианские церкви на ростовской земле. Почему же не предположить, что среди них были и мастера по финифти? Ведь финифть, как и иконопись, являлась чисто церковной живописью: ее изделиями украшали архиерейские митры, напрестольные евангелия, панагии с финифтяными изображениями Спасителя и Богородицы, которые носило высшее церковное руководство.
В пользу этого предположения и то, что слово «финифть» – греческого происхождения: «фингитис» переводится как «светлый, блестящий камень». Если «финипт» упоминается в русской летописи в записи за 1175 год, то напрашивается естественный вывод, что это слово вошло в русский обиход не из Западной Европы, не из Италии, а из Византии, откуда Русь совсем недавно заимствовала и христианскую религию, и первых епископов. Добавим: и мастеров-финифтянщиков, которые и обучили ростовцев огненной живописи.
И еще одно замечание. В летописи слово «финипт» употребляется без всякого объяснения, что это такое, из чего следует, что слово и обозначенное им понятие были обиходными, широко распространенными на Руси.
Таким образом, получается очень убедительная версия. Но, увы, никаких документальных свидетельств в пользу ее подтверждения нет. Больше того, наиболее древнее ростовское финифтяное изделие мастера-священнослужи-теля Амфилохия (в миру – Андрея Яковлевича) – наперсный крест – датирован 1777 годом, а первое упоминание финифтяной мастерской в Ростове, созданной при архиерейском доме, приходится на 1765 год. С другой стороны, до наших дней в результате ордынского нашествия и прочих напастей не сохранились даже каменные храмы, что уж говорить о мелких церковных украшениях, которые гибли в огне пожаров, расхищались и т.п.
Для примера обратимся к судьбе Успенского собора – главного ростовского собора, в котором, если наша версия имеет под собой основание, наверняка хранились первые финифтяные изделия ростовских мастеров.
Первая церковь на этом месте, из «древес дубовых», была возведена в 991 году, т.е. через три года после того, как Русь приняла христианство. Летописец, вероятно, видевший церковь своими глазами, восхищенно заметил: «И бе чудна и зело преудивлена, такова убо не бывало и потом не вем, будет ли». Можно предположить, что речь идет не только о внешнем виде церкви, но и о ее внутреннем убранстве.
В 1160 году эта церковь сгорела, и в следующие два года по приказу Андрея Боголюбского на том же месте возводится каменный собор – одноглавый, с позолоченным шлемом. Но пожар 1204 года не пощадил и его. Новое строительство началось в 1213 году, при князе Константине, и закончилось в 1223 году – при его сыне князе Василько, погибшем позднее в Ситской битве, после которой Русь оказывается под ордынским игом. Ростов, в числе других русских городов, выплачивает дать, поднимает восстания, которые безжалостно подавляются. Трудно даже представить, сколько ценностей погибло за эти годы и что именно было безвозвратно утрачено.
Летом 1408 года над Ростовом прошла буря, вызвавшая огромный пожар, в огне которого погибли княжеский и боярские дворы, множество церквей, в том числе и Успенский собор. Если в Ростове и оставались какие-то церковные ценности после предыдущих пожаров и ордынского владычества, то после этой катастрофы Ростов практически отстраивался и обустраивался заново. В 1411 году был заново выстроен и Успенский собор, который тоже не сохранился до наших дней. Тот собор, который стоит в Ростове сейчас, был возведен или в конце XV века, или, что вероятнее, в XVI веке, когда Ростов стал центром митрополии.
В 1608 году в этом соборе укрылись от поляков жители города вместе с митрополитом Филаретом Романовым. Филарета поляки взяли в плен, оставшихся в живых ростовцев перебили, сокровища собора разграбили. В дневнике несостоявшейся русской царицы Марины Мнишек говорилось о взятых в Успенском соборе золотой раке из чистого золота, весившей семь с половиной пудов, о серебряном гробе, о золотых и серебряных украшениях с икон. Ян Сапега – один из руководителей польских интервентов – хвастливо отмечал в своем дневнике, что подарил «московской царице» образ Леонтия весом в пять пудов.
Естественно, что при таких больших масштабах разграбления Ростова финифтяные украшения, если они были в Успенском соборе, даже не упоминались. И в дальнейшем собор также неоднократно подвергался пожарам. И не только собор, а весь Ростов. Таким образом, отсутствие в Ростове древней финифти, созданной до XVIII века, вполне объяснимо. Вместе с тем в пользу древности ростовской финифти – и обнаруженные при раскопках Успенского собора фрагменты фресок XII века, и существование в XIV–XV вв. самостоятельной ростовской школы живописи, оказавшей влияние на творчество Андрея Рублева, и сама ростовская история, которая наиболее ярко и широко отражает начальный этап становления русской государственности и культуры...
